|
|
Творчество
|
— Да так, ничего особенного... Раз проложат железную дорогу Евлах—Шуша,
то прелесть всей трассы пропадет! Разве справедливо, скажите ради
аллаха, возместить прелесть спокойствия дилижанса, фаэтона, фургона
железной дорогой? Железная дорога хороша сегодня, например, прибыть
ею из Баку в Евлах, из Тифлиса, Гянджи — в Евлах; а из Евлаха
сесть в дилижанс и с ветерком ехать в город Шушу!
Как только выходишь из вагона на станции и смотришь как тебя окружают
фаэтонщики и дилижанщики:
— Куда едешь?
— В Шушу!
— Дилижанс готов, милости прошу!
— Запряжен?
— Давным давно!
— За сколько повезешь?
— Сколько вас?
— Двое!
— Вещей много?
— Нет, у каждого по чемодану!
— Раз так, с каждого по 8 рублей!
Тут происходит маленькая торговля. Восемь рублей снижаются до
шести.
— Ну так, разреши садиться и погоняй коней!
— Сейчас, чуть погодите, да выпейте по стакану чаю: сию минуту
сюда подам дилижанс; только не задерживайтесь, пейте чай поскорее!
Итак, садимся выпить стакан чаю; а тем временем евлахский комар
звучит «дызз» и кусает за ухо, еще раз звучит «дызз» и кусает
за нос.
Короче говоря, до прихода дилижанса комар делает что хочет. Но
дилижанса нет! Снова пьешь чай, затягиваешься папироской, встав
с места, прохаживаешься, прочитываешь поочередно все наклейки
на стенах, а дилижанса все нет да нет!
Начинаешь беспокоиться. И вдруг видишь не дилижанс, а дилижанщика.
Сунув голову в дверь, он спрашивает:
— Вы тут?
— А где же нам быть, как не тут? Торопись и подай дилижанс, время
уходит, скоро наступит полдень, иначе до города доедем только
ночью!
Эти слова прозвучали оскорбительно для дилижанщика:
— Что? Ночью? Видимо, вы не знаете моих лошадей! Вот в чем я вас
заверяю: за час до вечерней молитвы мы, с божьей помощью, будем
у базара города Шуши!
— Ну, очень хорошо! Поторопись!
— Сейчас! Сначала дам корм лошадям, ведь они голодные!
Он уходит. А ты жди, пока подъедет дилижанс. Наступает 10 часов.
Приходит поезд из Тифлиса. Спустя полчаса заявляется дилижанщик
со словами:
— Ну, пожалуйте, поедем!
Становится ясным, что этот субъект ожидал прихода тифлисского
поезда. Далее зришь и видишь, что с дилижанса со всех сторон свешиваются
люди наподобие роя мух на грозди винограда, стараясь как-нибудь
протолкнуться внутрь дилижанса.
Произнося «да будет милостив аллах!», — проталкиваешься и ты внутрь
дилижанса, а затем пускаешься в путь!
— Бей, бей, бей,... Это звон лошадиных колокольчиков. Они укачивают
тебя, а дорожная пыль окутывает тебя.
Часов через четыре-пять прибываешь в Барду. Тут короткая остановка:
пока идет смена лошадей бардинцы со всех сторон глазеют на тебя.
Отсюда продолжаешь путь. И вдруг замечаешь, что встречные арбы
и лошади мокрые. Становится ясно, что река Тертер в половодье;
течет она бурно и широко; перейти ее в дилижане невозможно, нужно
пересесть на арбу, запряженную буйволами. Пересаживаемся ж арбу,
которую тянут буйволы; плата 20 коп. с человека. Буйволы стремительно
влезают в воду.
— О, спаси боже; о, помоги, боже! — отовсюду слышны эти возгласы.
В самом центре быстрого течения реки сообщник аробщика спрашивает
у него: за какую плату он договорился перевозить людей?
— Что?
— Да, двугривенник!
— Балда, сын балды! За какой-нибудь двугривенник стану я губить
своих буйволов? Нет, я отпрягаю своих буйволов!
Аробщик уговаривает: не поступай безрассудно, а то люди очутятся
в воде, ну, дадут 30 коп.
Однако сообщник «поет» о 50 коп. с человека. Одним словом, в середине
реки плата с гривенника вырастает до 40 коп. После перехода реки
Тер-тер снова садишься в дилижанс, успокоившись тем, что такую
реку переплыл благополучно; а впереди реки Хачын и Ходжалы.
Словом, дабы не утомить вас, скажу, что за час до наступления
вечера дилижанс входит в Агдам; после краткой задержки путь продолжается.
Проезжаешь Аскеран, минуешь Ходжали, оставляешь позади Баллыджа,
Ханоаги; дорога к городу начинает совершать зигзаг глядишь то
на запад, то на восток, а солнце давно закатилось; уже вечер.
Дорога идет на подъем. Лошади с трудом передвигают ноги. Наступает
темнота; тебя одолевает дре мота; проснувшись, выясняешь, что
ты еще в пути: выше — горы, ниже — стремнина. Обращаешься к дилижанщику:
«слушай, молодчик! Ведь ты уверял, что за час до вечернего азана
будем в городе». Дилижанщик, будто не расслышав, вполголоса поет:
В полнолуние приятна погода!
Ай, моя красавица, Зейнаб любимая! Итак, за час до утреннего азана
въезжаешь в город.
«Игбал», 1912 г.
| Учитель |
(обращается к ученику). Отец есть? |
| Ученик. |
Есть! |
| Учитель. |
Мать есть? |
Ученик.
|
Есть! |
| Учитель. |
Сколько вас братьев? |
| Ученик. |
Трое. |
| Учитель. |
Сколько сестер? |
Ученик.
|
Пятеро! |
| Учитель. |
Теперь посчитай, сколько
в вашей семье человек? |
| Ученик |
(посчитав в уме).
Мирза, всего 11 человек. |
| Учитель. |
Почему 11, а не 10
человек? |
| Ученик |
(стыдливо). Мирза, ведь у моего отца
две жены. |
| |
«Иршад», 1907 г. |
На днях встретил я педагога мусульманских вечерних
курсов, что на Шемахинке. Он был настроен удрученно.
— Что случилось? — спросил я его.
— И голова болит и спина, — ответил он.
— Отчеге?
— Голова болит оттого, что все знания, которые были в ней, я отдал
слушателям вечерних курсов. А спина болит потому, что, сняв там
свое пальто, но никому не даря его, я все же остался без пальто;
вероятно, кому-то понадобились не только мои знания, но и мое пальто.
Поэтому он утащил и то и другое.
Тогда я сказал ему:
— Не беда! Мы, педагоги, должны нести на алтарь народного просвещения
не только наши знания, ко порой и пальто.
«Тэрэгги», 1909 г.
|
|
|
