Ариф Бабаев 11
Как
оперы и оперетты, так и вокальные произведения нашего великого
композитора Узеира Гаджибекова являются настоящей профессиональной
школой и для исполнителей. Творческий рост многих профессиональных
певцов и ханенде—исполнителей народной музыки, а также оперных
актеров связаны со сценической жизнью произведений гениального
мастера. Именно увлечение чарующей музыкой Уз. Гаджибекоаа,
его мугамными операми и обусловило мое приобщение к сценической
деятельности.
Свидетельством подлинного мастерства и таланта великого композитора
может служить умелое использование им мугамов и музыкального
фольклора, которые передают различные ситуации, состояния
героев и настроений действующих лиц.
Когда я готовил партию Меджнуна, режиссер, народный артист
республики Солтан Дадашев говорил, что успех несравненного
творца сценического образа Меджнуна Гусейна Сарабского был
следствием его глубокого проникновения в дух музыки Гаджибекова.
Он всегда пел от души: голос, дикция, мимика и смысл движений
— все у него было гармонично. Меджнун в его интерпретации
был безумно влюбленным и одновременно влюбленным философом.
Видные наши оперные артисты всегда серьезно относились к роли
Меджнуна, придерживаясь своей интерпретации. Я, со своей стороны,
также стараюсь следовать этой прекрасной традиции.
1975
Афрасияб Бадалбейли
12
Родоначальник
Каждый
раз, когда задумываюсь о том, что я, как и многие мои сверстники,
был современником классика азербайджанской музыки Узеира Гаджибекова,
общался с ним, меня охватывает какое-то странное чувство.
Ведь когда говоришь «классик азербайджанской музыки», обычно
как-то представляешь себе образ мовланы Сафиеддина Урмеви
или хаджи Абдул-Кадыра Мараги, облаченных в длинные халаты,
с тюрбанами на головах. Внешний облик их ассоциируется, скажем,
с наружностью, уже знакомой нам по памятникам Низами или Физули,
— они какие-то необыкновенные, недосягаемые, величавые...
Нет, в этом смысле Узеирбек был «классиком» несколько иного
плана.
В своей статье «Место «Лейли и Меджнуна» в истории азербайджанской
музыки», напечатанной в Известиях Академии наук Азербайджанской
ССР еще при жизни Узеира Гаджибекова (1945 г.), я писал о
том, что на долю Узеирбека выпала весьма редкая честь — увидить
себя в положении признанного своим народом классика еще при
жизни. Видимо, каждый народ в определенный период своей истории
выдвигает таких гениев: Максим Горький, Рабиндранат Тагор,
Ян Сибелиус...
В обыденной жизни Узеирбек был очень прост, весел, жизнерадостен.
Интересный собеседник, обладающий даром острой наблюдательности,
отличался предельной ясностью в своих суждениях и действиях.
Как-то, на голубом огоньке, «зажженном» гостеприимными учениками
школы № 190 по случаю 80-летия классика азербайджанской музыки,
сидя рядом с подругой жизни Узеирбека, Мелеке-ханум, мы вспоминали
много эпизодов из жизни композитора. В частности, о том, как
летом 1925 г. я гостил у них на даче в грузинском курортном
местечке Цеми, о том, как после завтрака все домочадцы вновь
садились за стол, чтобы решать составленные накануне Гаджибековым
новые задачи на гармонии (в то время Узеирбек усиленно работал
над составлением учебника по гармонии).
Недалеко от дачи Гаджибекова отдыхал со своей семьей Муслим
Магомаев. Собираясь ежедневно в тени излюбленного Узеирбеком
соснового дерева, свояки вели оживленную беседу о путях развития
азербайджанской, музыки вообще, об оперном искусстве, как
бы продолжая в частной беседе обсуждение проблем, которое
везлось в то время в музыкальных кругах, на страницах бакинской
печати. Да, мысль о родной музыке, ее настоящем и будущем
никогда не оставляла этих двух замечательных людей, она была
главным делом их жизни, владевшая их умами, их сердцами.
Вспоминая удивительное благородство нашего любимого учителя,
его неизменную доброжелательность, его умение незаметно и
вовремя прийти на помощь, думаешь: такое не забывается! Лично
мне на всю жизнь неизгладимо врезалось в память его выступление
после общественного просмотра моего балета «Девичья башня»
в апреле 1940 г., за несколько дней до премьеры.. Сказав,
что национальное своеобразие неотъемлемо от реалистического
искусства, он вместе с тем отметил, что именно следование
лучшим образцам русской классической балетной музыки определило
направленность всех моих устремлений — создать впервые в азербайджанской
музыке такие традиционные балетные формы, как вальс, адажио,
сольные вариации и т. д. «Умелое сочетание классической балетной
музыки, — писал Уз. Гаджибеков в газете «Правда» в связи с
постановкой бале та «Девичья башня», — с подлинно народными
танцами определило содержание и стиль спектакля в целом».
От Узеира Гаджибекова ведут свои родословные многие жанры
современной азербайджанской музыки. К бессмертному творчеству
Уз. Гаджибекова и особенно к его «Кер-оглы» будут вновь и
вновь обращаться поколения наших композиторов: опыт Узеирбека
и его школы для молодых авторов — образец сочетания почвенности
с новаторством, демократизма с мастерством.
О жизненности традиций, заложенных Узеирбеком, красноречиво
свидетельствует творчество молодых композиторов Азербайджана,
принявших заветы Узеира уже из рук его учеников.
1965
Муса Байрамов 13
Друг рабочих
Рабочие
называли его своим другом не случайно. Привыкший со времени
учительства на Биби-эйбате в 1905 г. вникать в жизнь трудового
человека, он сохранил этот интерес до последних дней и, естественно,
вызывал ответное чувство благодарности.
Впервые я увидел Узеира Гаджибекова в начале 30-х годов во
время его встречи с нефтяниками Сабунчей. Большую радость
он доставил тогда своим приездом, сердечным отношением, стремлением
поглубже узнать о наших нуждах. Он и произведения свои показывал
(они звучали в исполнении группы артистов), как бы советуясь,
желая узнать наше мнение. Под впечатлением этих встреч он
и написал свою песню «Мазут» — для голоса с фортепьяно.
В тяжелые дни Великой Отечественной войны, когда все усилия
советского народа были сосредоточены на борьбе с врагом, когда
перед бакинскими нефтяниками были поставлены задачи особой
важности, Узеир Гаджибеков стал выступать перед рабочими еще
чаще. Артисты, студенты консерватории, солисты и крупные коллективы
исполняли замечательные его песни, которые кого угодно могли
поднять с места и заставить пойти в бой. Порой так и бывало:
молодые рабочие после концертов шли в военкомат и вскоре уходили
на фронт.
Нередко композитора видели тогда с Самедом Вургуном. Всегда
дружные, два замечательных художника были соавторами, единомышленниками,
отдавали весь свой талант, ум, сердце победе над врагом.
Немало военных песен создал Узеир Гаджибеков в тесном содружестве
с Сулейманом Рустамом. И недаром генерал армии Еременко вскоре
после войны писал Узеиру Гаджибекову: «Выдающемуся деятелю
советского искусства, крупнейшему композитору нашей страны,
автору многих оборонных произведений шлю свою горячую признательность».
11.Бабаев
А. И., певец (Азербайджан). Высказывание опубликовано
в газ. «Эдэбият вэ инджесенет» от 21 ноября 1975 г. Перевод с
азербайджанского языка.
12.Бадалбейли А. Б.,
композитор и дирижер, народный артист Азербайджанской ССР. Воспоминание
опубликовано в газ. «Бакинский рабочий» от 19 декабря 1965 г.
13.Байрамов
М. X., нефтяник, Герой Социалистического Труда
(Азербайджан). Воспоминание опубликовано в газ. «Бакинский рабочий»
от 21 ноября 1975 г.
